Корреспондент Time Out London беседует с певцом о новом пике его карьеры, которая идет превосходно с тех пор, как сэр Элтон избавился от наркозависимости и стал яростно высказываться по любому волнующему его поводу.
В России Элтон Джон всегда был популярен, но на Западе он сравнительно недавно вернул себе утраченный было статус поп-иконы. Возрождение началось в 2004-м: критики превозносили его альбом того года «Peachtree Road», считая,что он снова на пике формы — как в 70-е.Тогда же он начал выступать с шоу «Red Piano», поставленным знаменитым фотографом Давидом Лашапелем в Лас-Вегасе. В нем Элтон поет хиты тридцатилетней давности так,словно это их премьерное исполнение. Сейчас он как раз с ним гастролирует. Нам «Red Piano» обещали этим летом, однако вместо него Элтон Джон даст в Кремле обычный концерт — все шоу везти дороговато.
Из наркотических трипов 80-х вы вышли только в начале 90-х. А в музыкальном плане выздоравливать пришлось дольше?
Может быть… Это был потрясающий творческий путь. В 90-х проекты вроде «Короля Льва» очень помогли мне, вырвали из рутины выпуска альбомов. Зато мои лучшие альбомы «Songs from the West Coast» и «Peachtree Road» были созданы в начале нулевых. Меня тут недавно раскритиковали в журнале Q. Сначала наградили за лучшие песни, а потом заявили, что я не сделал ни одного приличного альбома за последние 30 лет. Но это же несправедливо! Они еще стыдили меня за «Короля Льва» — но это было для детей! Это же не настоящий альбом Элтона Джона. И, кстати, «Король Лев» был потрясающе успешным, я им действительно горжусь. Я «Оскара» получил за него!
А тут еще и запись на смерть принцессы Дианы «Candle in the Wind», сделанная в 1997-м, тоже делу не помогла. Люди сказали: «Это было дерьмово». На самом деле все от нее просто быстро устали, включая меня. А ведь это был даже не мой собственный проект. Его сделали под влиянием момента, он выражал то, что мы все чувствовали. Удивительно, но я сохранил способность петь в такой ситуации. Но это единичный случай, а не часть моей карьеры, это же не было запланировано.
Хотя многим вашим песням уже больше 20 лет, они вписываются в современный контекст. Давид Лашапель сделал мощное видео к композиции «Daniel» на тему войны.
Да, они становятся актуальными. Я ненавижу то, что происходит в мире, просто ненавижу! Впадаю в депрессию. Дэвид Фёниш (муж Элтона Джона. — Прим. Time Out) купил мне собаку, потому что я так зол был по поводу войны в Ираке, что стал уже настоящим брюзгой. Это было самое печальное время в мире, которое мне только довелось застать. Орать хочется. Буш-младший и его администрация — это худшее из того, что случалось с Америкой.
Но в ваших песнях нет явной политики.
Берни Топин (поэт, который много лет пишет песни для Элтона Джона. — Прим. Time Out) не пишет политических песен. «Believe», пожалуй, больше всего связана с политикой. «Церкви и диктаторы бесят меня». Сейчас мои чувства, мои убеждения гораздо сильнее, чем раньше. В 80-е, когда я принимал наркотики, а вокруг начиналась эпидемия СПИДа, я молчал. Мне стыдно, что я ничего не делал в то время. Когда мои друзья умирали, у меня не было смелости что-то предпринять. Сейчас меня это просто наполняет отчаянием. Я жил в Америке, я был геем, правительство относилось к этому просто: «Раз они геи, пусть подыхают».И я молчал в этой ситуации? Не устраивал маршей протеста? И что же я был за человек? Зато теперь уж если я в чем-то уверен — я выступлю обязательно.
Но все же вы настоящий романтик.
О да, я очень романтичен. Надеюсь, это не прозвучит вульгарно. Мы с Дэвидом вместе уже больше десяти лет. Мы встретились на Хеллоуин, и потом каждую субботу, когда мы встречались, мы дарили друг другу открытку. Звучит ужасно слащаво, но это действительно очень важно для меня. Но знаете, песни Берни Топина о любви ведь тоже не шуточные. Я слышу что-то новое в «Your Song» каждый раз, когда пою ее. А еще мне нравятся песни Джони Митчелл, Леонарда Коэна. Это мрачные авторы, работы которых могут что-то разбудить в человеке.
Значит ли это, что в гневном Элтоне притаился оптимист?
Надо быть им, несмотря на все, что происходит вокруг. Если бы Джон Леннон был среди нас сейчас, я не могу себе представить, что бы он сказал. Я не могу вообразить, что бы он сделал. Я хотел бы, чтобы он был с нами.
Шоу «Red Piano» стартовало в Лас-Вегасе и катается по всему миру. В нем не многовато сисек?
Да, особенно для гея. Я должен угодить всем, понимаете? В постановке Давида Лашапеля есть и стриптизерши, и гламур, но есть и более изысканное содержание: современный танец, черно-белая фотография. Я хотел выразить свою любовь к современному искусству. В шоу есть немного от Энди Уорхола, немного от Джеффа Кунса.Но если какие-нибудь ребята со Среднего Запада в это и не врубятся, для них предусмотрена Памела Андерсон у шеста.
Вообще Лас-Вегас ассоциируется с концом карьеры Элвиса — да и любого другого поп-музыканта, если быть честным. А для вас, судя по всему, это новое начало.
В начале 2004 года, когда мне было 56 лет, я поставил перед собой две грандиозные задачи: спродюсировать собственный альбом и сделать шоу в Вегасе. Я всегда мечтал там сыграть.
Из наркотических трипов 80-х вы вышли только в начале 90-х. А в музыкальном плане выздоравливать пришлось дольше?
Может быть… Это был потрясающий творческий путь. В 90-х проекты вроде «Короля Льва» очень помогли мне, вырвали из рутины выпуска альбомов. Зато мои лучшие альбомы «Songs from the West Coast» и «Peachtree Road» были созданы в начале нулевых. Меня тут недавно раскритиковали в журнале Q. Сначала наградили за лучшие песни, а потом заявили, что я не сделал ни одного приличного альбома за последние 30 лет. Но это же несправедливо! Они еще стыдили меня за «Короля Льва» — но это было для детей! Это же не настоящий альбом Элтона Джона. И, кстати, «Король Лев» был потрясающе успешным, я им действительно горжусь. Я «Оскара» получил за него!
А тут еще и запись на смерть принцессы Дианы «Candle in the Wind», сделанная в 1997-м, тоже делу не помогла. Люди сказали: «Это было дерьмово». На самом деле все от нее просто быстро устали, включая меня. А ведь это был даже не мой собственный проект. Его сделали под влиянием момента, он выражал то, что мы все чувствовали. Удивительно, но я сохранил способность петь в такой ситуации. Но это единичный случай, а не часть моей карьеры, это же не было запланировано.
Хотя многим вашим песням уже больше 20 лет, они вписываются в современный контекст. Давид Лашапель сделал мощное видео к композиции «Daniel» на тему войны.
Да, они становятся актуальными. Я ненавижу то, что происходит в мире, просто ненавижу! Впадаю в депрессию. Дэвид Фёниш (муж Элтона Джона. — Прим. Time Out) купил мне собаку, потому что я так зол был по поводу войны в Ираке, что стал уже настоящим брюзгой. Это было самое печальное время в мире, которое мне только довелось застать. Орать хочется. Буш-младший и его администрация — это худшее из того, что случалось с Америкой.
Но в ваших песнях нет явной политики.
Берни Топин (поэт, который много лет пишет песни для Элтона Джона. — Прим. Time Out) не пишет политических песен. «Believe», пожалуй, больше всего связана с политикой. «Церкви и диктаторы бесят меня». Сейчас мои чувства, мои убеждения гораздо сильнее, чем раньше. В 80-е, когда я принимал наркотики, а вокруг начиналась эпидемия СПИДа, я молчал. Мне стыдно, что я ничего не делал в то время. Когда мои друзья умирали, у меня не было смелости что-то предпринять. Сейчас меня это просто наполняет отчаянием. Я жил в Америке, я был геем, правительство относилось к этому просто: «Раз они геи, пусть подыхают».И я молчал в этой ситуации? Не устраивал маршей протеста? И что же я был за человек? Зато теперь уж если я в чем-то уверен — я выступлю обязательно.
Но все же вы настоящий романтик.
О да, я очень романтичен. Надеюсь, это не прозвучит вульгарно. Мы с Дэвидом вместе уже больше десяти лет. Мы встретились на Хеллоуин, и потом каждую субботу, когда мы встречались, мы дарили друг другу открытку. Звучит ужасно слащаво, но это действительно очень важно для меня. Но знаете, песни Берни Топина о любви ведь тоже не шуточные. Я слышу что-то новое в «Your Song» каждый раз, когда пою ее. А еще мне нравятся песни Джони Митчелл, Леонарда Коэна. Это мрачные авторы, работы которых могут что-то разбудить в человеке.
Значит ли это, что в гневном Элтоне притаился оптимист?
Надо быть им, несмотря на все, что происходит вокруг. Если бы Джон Леннон был среди нас сейчас, я не могу себе представить, что бы он сказал. Я не могу вообразить, что бы он сделал. Я хотел бы, чтобы он был с нами.
Шоу «Red Piano» стартовало в Лас-Вегасе и катается по всему миру. В нем не многовато сисек?
Да, особенно для гея. Я должен угодить всем, понимаете? В постановке Давида Лашапеля есть и стриптизерши, и гламур, но есть и более изысканное содержание: современный танец, черно-белая фотография. Я хотел выразить свою любовь к современному искусству. В шоу есть немного от Энди Уорхола, немного от Джеффа Кунса.Но если какие-нибудь ребята со Среднего Запада в это и не врубятся, для них предусмотрена Памела Андерсон у шеста.
Вообще Лас-Вегас ассоциируется с концом карьеры Элвиса — да и любого другого поп-музыканта, если быть честным. А для вас, судя по всему, это новое начало.
В начале 2004 года, когда мне было 56 лет, я поставил перед собой две грандиозные задачи: спродюсировать собственный альбом и сделать шоу в Вегасе. Я всегда мечтал там сыграть.
